Российские амбиции в Средней Азии: назад в будущее

Среднеазиатские республики для России перестали быть просто буферной зоной. Перед лицом усиливающейся конкуренции в мире Москва активно развивает Евразийский Союз и руководит им мягкими методами. Средняя Азия для России крайне важна. Но в последнее время интерес к ней проявляют и в Турции, и в США. Еще совсем недавно у Москвы не было чёткой стратегии по Средней Азии, хотя она и относится к самым динамичным регионам мира. Сейчас положение меняется. В то время как стягивание войск к границе с Украиной, а затем их отвод привлекли всеобщее внимание, в другом буферном регионе — Средней Азии — Россия предпринимала дипломатические шаги. 30 апреля главы государств и правительств ЕАЭС — Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и России, а также стран-наблюдателей — встретились в Казани.<02,03> За несколько дней до начала встречи российский министр обороны Сергей Шойгу съездил в Таджикистан и Узбекистан, являющийся наблюдателем в ЕАЭС. Конечно, в сотрудничестве России со странами Средней Азии нет ничего нового. Но обе встречи олицетворяют собой изменения в стратегии России: от единичных действий в прошлые десятилетия она движется к чему-то более постоянному и конкретному. Перед лицом усиливающейся конкуренции в борьбе за региональное влияние и уменьшения политического и экономического капиталов для отстаивания своих интересов Москва пытается развить ЕАЭС и руководить им мягкими методами.<06-08> После того, как распался СССР, Россия стала уделять основное внимание своей западной границе, ведь там продвижение НАТО и ЕС на восток создавало непосредственную угрозу. А среднеазиатские страны сохранили тесные связи с Россией.<10> Помимо этого, среднеазиатские страны были вовлечены в различные территориальные конфликты. Это уменьшало шансы на то, что они объединятся в некий противостоящий России альянс.<12,13> Но вместе с тем Средняя Азия до сих пор остаётся критически важным для Москвы регионом. Это буферная зона, отделяющая Россию от Китая и остальной части Азии. Особенно важен Казахстан, у которого нет естественных границ с Россией, и это означает, что нестабильность в бывших советских республиках Средней Азии легко может распространиться на российскую территорию.<16,17> Для России важно защитить свой значительный индустриальный потенциал, сосредоточенный вдоль казахстанской границы, а также транспортные пути, соединяющие центральную часть России с Сибирью и Дальним Востоком и проходящие или вблизи Казахстана, или непосредственно по его территории.<20> Средняя Азия обладает потенциалом стать одним из самых динамично развивающихся регионов мира в производстве и транспортировке нефти и угля. И поэтому она привлекает внимание внешних игроков, таких как Соединённые Штаты, Иран, Турция и Китай.<22> Однако вплоть до 2020-х годов у России не было внятной стратегии по Средней Азии. Её действия носили подчас хаотичный и нескоординированный характер. В целом она пыталась сохранить влияние в Средней Азии, предоставляя ей кредиты или усиливая там своё военное присутствие.<24> В первые десятилетия после развала Советского Союза Россия направляла экономическую помощь и не всегда рентабельные инвестиции в этот регион — в общей сложности около 20 миллиардов долларов, из которых приблизительно половина приходилась на энергетический сектор, 22% — на цветную металлургию, 15% — на телекоммуникации.<26> Россия продолжала оставаться гарантом безопасности Казахстана, Киргизии и Таджикистана в рамках Организации договора о коллективной безопасности и создавала в регионе военные базы и другие объекты. Эта политика часто наталкивалась на критику как в среднеазиатских странах, так и внутри России. Почти 30 лет спустя Москва перешла к более продуманной и сбалансированной политике в отношении Средней Азии.<28,29> Для изменения в образе действий России есть несколько причин. Во-первых, растущая конкуренция: Москва — уже не единственный важный торговый партнёр и кредитор Средней Азии. Во-вторых, Россия вплотную подошла к пределу своей западной стратегии и увидела, что на этом фронте подвергается повышенному политическому давлению.<32,33> В-третьих, Москва поняла, как считают западные аналитики, что её прежняя политика в отношении Средней Азии была не слишком эффективной и что она в принципе игнорировала территориальные конфликты в регионе, которые сегодня грозят вновь разгореться. В старом политическом арсенале России нет механизма для решения потенциальных военных конфликтов, таких как, например, столкновение между Таджикистаном и Киргизией весной этого года. Военное участие России было невозможно, потому что Москва предпочитает поддерживать хорошие отношения со всеми сторонами. Кроме того, отправка российских миротворческих войск в регион, вероятно, вызвала бы негативную реакцию Запада.<36-39> Кроме того, администрация Байдена вернулась к так называемой политике С5 + 1 (пять среднеазиатских республик плюс США) и начала обсуждать возможности создания военных баз в среднеазиатском регионе после вывода войск США и НАТО из Афганистана.<42-43> Тем временем и турецкий президент предложил повысить значимость Совета сотрудничества тюркоязычных государств. А волатильность цен на нефть и недостаточный рост российской экономики ставят под угрозу инвестиционную активность России в регионе.<46,47> Детали нового российского подхода ещё требуют доработки, но он будет реализован через Евразийское экономическое сообщество, которое является не только экономическим блоком, но и политическим форумом. Россия больше не может надеяться занять доминирующее положение в регионе — во всяком случае не за ту цену, которую она готова заплатить. Вместо этого будущее влияние Москвы будет базироваться на мягкой силе, а не на прямых интервенциях, считают западные эксперты.<50,51> Вот почему для России важно показать, что сотрудничество с ней или в рамках проектов под её руководством — это процесс, выгодный обеим сторонам, и что её партнёры не утратят независимость, а, скорее, усилят влияние. Недавний таджикско-киргизский конфликт — наглядный пример того, как Россия использует ЕАЭС в качестве платформы для урегулирования конфликтов, вместо того чтобы самой отправлять в регион миротворческие войска или вести с обеими сторонами сепаратные переговоры.<54,55,56> Изменился и военный аспект. Москва больше не стремится разместить в Средней Азии свои вооружённые силы, предпочитая создавать там основу для такого распределения нагрузок и сотрудничества, при котором каждая из стран будет чувствовать себя важным и полноценным участником. Российский министр обороны Сергей Шойгу во время последнего визита в Узбекистан выступил с инициативой создания антиталибского фронта. Он будет поддерживаться созданием совместной системы противовоздушной обороны с Таджикистаном и новым стратегическим партнёрством с Узбекистаном. Это партнёрство базируется на инициативе Вашингтона, который надеется, что Узбекистан после ухода западных войск из Афганистана будет служить резервным опорным пунктом для борьбы с афганскими террористами.<58-61> Если эта новая стратегия окажется жизнеспособной, Россия с минимальными усилиями повысит свое значение в регионе. Ещё важнее, что, если она так поступит, это не вызовет ответной реакции третьих стран. Китай этому противиться не будет, так как Пекину нужна стабильная Средняя Азия, чтобы воплощать в жизнь свою стратегию «Один пояс, один путь». Если страны Средней Азии составят единое экономическое пространство, транспортировка товаров будет связана с меньшим количеством бюрократических препятствий.<64-67> Россия сможет в мягкой форме контролировать и иранские амбиции в регионе, особенно если ей удастся привлечь Иран в ЕАЭС, что может помочь Тегерану обойти санкции США. Экономические амбиции Турции в Средней Азии будут оттеснены на второй план, а сильное российское присутствие укрепит русскую культуру и не позволит пантюркизму пустить там корни. И наконец: если структуры ЕАЭС станут платформой для переговоров, где не будет доминировать Россия, то и у западных стран не найдется причин грозить проекту санкциями.<70> Подобная стратегия предполагает, однако, что Россия усилит влияние, но не будет иметь тотального контроля, и ей придется сделать ряд уступок. Москва уже увидела, к чему может привести введённый в ЕАЭС принцип консенсуса, когда Армения против воли России отвергла участие Азербайджана в заседании межгосударственного Совета блока.<72> России придётся привыкать действовать неторопливо. И вопрос даже не в том, хватит ли ей терпения и времени для реализации новой стратегии. Наверняка хватит. Вопрос в том, будут ли среднеазиатские страны доверять мирным намерениям России. По материалам: <a href="https://www.cicero.de/aussenpolitik/russland-ambitionen-zentralasien-kreml-psychologische-kriegsfuehrung">https://www.cicero.de/aussenpolitik/russland-ambitionen-zentralasien-kreml-psychologische-kriegsfuehrung</a>

• Category: News
• Duration: 09:13
• Date:  3 years ago
• Tags:   средняя азия, еаэс, евразийский союз, сша, c5+1